Ботвинник М. М. Аналитические и критические работы (1923—1941) — М.: Физкультура и спорт, 1984.— 319 с, ил., портр., факс.


Трудно переоценить вклад первого советского чемпиона мира М. М. Ботвинника в развитие шахматного искусства. На его творчестве учились и продолжают учиться любители шахмат во всем мире. В этой книге представлено 120 лучших партий, сыгранных в довоенный период. Во вступительной статье автор рассказывает о начале своего спортивного и творческого пути. Книга предназначена для квалифицированных шахматистов.

Шестьдесят лет назад, в сентябре 1923 года, я узнал, что есть на свете игра в шахматы. С той поры мне и пришлось мыслить, и это превратилось в «профессию». Чем бы ни приходилось заниматься — шахматами, электротехникой или кибернетикой,— я всегда думал, полагаясь на свои собственные умозаключения, и, вероятно, в этой профессии достиг достаточно высокой квалификации. В данной книге (предполагается, что за ней последуют другие) собрано 120 партий, сыгранных в предвоенный период. Партии прошли достаточно строгий отбор, и, хотя они неодинаковы по значению, слабых партий, на мой взгляд, в, книге нет. Они, как правило, небезошибочны, но, когда на шахматной доске идет настоящий бой, просчетов вряд ли можно избежать.
После того как приятель брата Леня Баскин объяснил мне, как играют в шахматы, я стал искать партнеров в классе. Осенью 1923 года я впервые принял участие в школьном турнире и сыграл неудачно: набрал примерно половину очков. Об этом турнире у меня остались смутные воспоминания. Помню лишь, что играли мы после уроков в школьной столовой. От партий в основном было какое-то неудовлетворенное чувство. Несмотря на все мои старания, нередко партнеры меня побеждали: они имели больше опыта и знаний.

Точно не помню, кто тогда был первым, вероятно, Гриша Абрамович или Витя Милютин. Витя Милютин учился в последнем классе, а Гриша Абрамович уже окончил школу; он был членом Петроградского шахматного собрания и имел третью категорию. Мы все к нему относились с величайшим уважением.

В школе в ту пору происходили значительные перемены. Была организована комсомольская ячейка, начала выходить стенная газета, устраивались собрания, вечера. Если раньше после уроков учащиеся обычно расходились по домам, то теперь зачастую задерживались — занимались общественными делами, в политкружке, спортом (как правило, играли в баскетбол), а также и шахматами. Среди школьников Ленинграда шахматы в то время начали пользоваться большой популярностью. Почти во всех школах проходили турниры; командные встречи между школами были обычным явлением. Наша 157-я школа не являлась исключением: почти во всех старших классах устраивались турниры. В нашем классе после уроков Шура Орлов, Витя Таба-чинский и я два-три раза в неделю обязательно сражались за шахматной доской.

Однако эти встречи меня уже не могли удовлетворить. «Шахматный листок» за 1876—1877 годы М. И. Чигорина я знал наизусть и легко бил своих партнеров. Как только выходили выпуски учебника дебютов Н. Грекова и В. Ненарокова, я немедленно покупал их, все шахматные отделы в газетах тщательно мною изучались.
Приезд в Ленинград экс-чемпиона мира Эм. Ласкера был также использован: гастрольные партии Ласкера я все записал и проанализировал, знания мои увеличивались.

Постепенно я начал превосходить и старших школьников, но с Витей Милютиным никак не мог справиться. Помню, как только я «выучил» испанскую партию, сразу сыграл ее белыми против Милютина. Однако он в какой-то момент (посмеиваясь надо мной) уклонился от варианта, приведенного у Грекова и Ненарокова, и... быстро выиграл!

Приближался очередной чемпионат нашей школы. В отличие от прошлого турнира, где борьбу вели примерно 14 участников, на этот раз решили устроить четверной турнир по две партии. Почему пригласили только четырех участников — не помню. Думаю, к тому времени выяснилось, что остальные слабее, но основная причина, вероятно, заключалась в Грише Абрамовиче; чтобы привлечь в турнир члена шахматного собрания, который был «весьма занят», пришлось пойти на сокращение состава участников...

22 марта 1924 года начался первый тур чемпионата. По жребию я черными играл против Милютина и выиграл. Это было большим успехом — первая победа над Милютиным! Появилась уверенность в своих силах, но в то же время развивалось критическое отношение к себе и партнеру.

В небольшой записной книжке того времени большинство моих записей сделаны карандашом, так что кое-что уже стерлось и читается с трудом. Здесь и гастрольные партии Эм. Ласкера, переписанные из газет, и таблица матч-турнира на звание чемпиона школы, и... список учеников, уплативших взносы в кассу взаимопомощи: в классе я был сборщиком. В этой же книжке и примечания к партии с Витей Милютиным.

Далее я сыграл две партии с А. Зильберманом и обе выиграл. Первую (черными) довольно легко, вторую — после длительной и полной взаимных ошибок позиционной борьбы, в тонкостях которой мы почти не разбирались. Затем последовала вторая партия с В. Милютиным; он был уже деморализован и быстро проиграл.
Гриша Абрамович все еще не начинал турнира: он не мог найти времени, чтобы приехать в школу. Разумеется, пришлось прийти к нему домой и попросить сыграть турнирную партию. Несколько удивленный моими достижениями, Гриша согласился, и мы тут же сели за шахматный столик. Случилось ЧуДО — мой партнер не разобрался в осложнениях и потер-лел поражение. Но вторую партию (белыми) я проиграл — в ладейном эндшпиле не захватил единственную открытую вертикаль. Однако мой партнер потерял в турнире еще полочка, и в итоге мне удалось стать чемпионом 157-й школы.

Впрочем, с позиционным пониманием у меня было неблагополучно. После того как 1 июня 1924 года меня приняли в члены Петроградского шахматного собрания, появилась возможность скрестить оружие с более сильными партнерами. Сыграл тренировочный матч с Сережей Каминером и... все три партии проиграл — не было позиционного опыта. Записался во вне-категорный турнир, взял первое место, получил III категорию и — удивительное дело — стал превосходить соперников в оценке позиции^ Видимо, при наличии способностей 10—12 месяцев достаточно, чтобы усвоить азы позиционной игры.

Во время этого турнира произошел поучительный случай. Жил я на даче в Детском Селе (ныне г. Пушкин) и ездил раза Два в неделю на игру. Пообедаю — и на поезд, в Ленинград. Однажды приехал в город утром, чтобы поглазеть на партию живыми фигурами между мастерами П. Романовским и И. Рабиновичем на площади Урицкого (ныне Дворцовая), что перед Зимним дворцом. Досидел на трибуне под палящим солнцем до конца, побежал голодный, с головной болью в шахматное собрание, получил выигранную позицию и... продул! Тогда я и понял, что надо выделять главное и на посторонние дела во время соревнований не отвлекаться!