Коробков Г. В. Записки легкоатлета. М., «Сов. Россия», 1971. 240 с. с вкл.



Автор — заслуженный тренер СССР по легкой атлетике — рассказывает о своем виде спорта. На фоне событий советской, европейской и мировой легкой атлетики он показывает эволюцию этого вида спорта в нашей стране. На страницы своей книги он выводит советских и зарубежных спортсменов и спортивных деятелей, с которыми ему приходилось встречаться за годы работы в сборной команде страны, показывает их роль в развитии этого вида спорта. Автор раскрывает современную систему подготовки легкоатлетов и тот мир, в котором они живут.
Бегать, прыгать и метать для человека так же естественно, как и ходить. С незапамятных времен он бегал, преследуя дичь и спасаясь от диких зверей, прыгал, преодолевая препятствия на своем пути, и метал камни, охотясь и добывая себе пищу.

За 776 лет до нашей эры уже существовали правила состязаний и системы тренировки в беге, прыжках и метаниях. К этой дате относятся самые ранние из найденных учеными документов об олимпийских играх Древней Греции, и поэтому совершенно очевидно, что легкая атлетика как вид спорта существует уже не два и не три тысячелетия, а значительно дольше.

Несколько лет тому назад мне посчастливилось побывать в Греции и вместе со специалистами в области легкой атлетики из разных стран Европы посетить раскопки самого древнего из известных археологам стадиона, возраст которого превышает 3000 лет. Перед нами предстали зримые доказательства того, что легкая атлетика самый древний вид спорта на земле. Вид спорта, которой, несмотря на свою древность, продолжает быть самым распространенным и популярным в мире. Вид спорта, составляющий основное содержание современных Олимпийских игр.

Называя его легкой атлетикой, древние греки, вероятно, не предполагали, что через тысячелетия название это прозвучит насмешкой. В те далекие времена не было секундомеров, а расстояния измерялись длиной стопы жреца храма Зевса, и сегодня нам трудно судить о результатах древних атлетов и о том,как они достигались. В наши дни мы хорошо знаем, что легкой атлетикой называется вид спорта, требующий от спортсмена предельного напряжения воли, выносливости иноходца, мощности тигра, быстроты лани, ловкости обезьяны.
После 1500-летнего перерыва вновь была возвращена к жизни прекрасная традиция древности. Немногим более 70 лет прошло с тех пор, как в 1896 году, 6 апреля, король Греции объявил открытыми Первые Международные Олимпийские игры в Афинах.

Но если бы участники и зрители, собравшиеся на Афинском стадионе, с необычной для нашего глаза узкой, длиной в 200 метров, спортивной ареной, могли бы сквозь дымку десятилетий увидеть олимпийский стадион в Мехико в 1968 году, то вряд ли бы кто-нибудь из них поверил тому фантастическому росту легкой атлетики,% который, несмотря на две разрушительные мировые вой- * ны, произошел за эти годы.
13 наций послали на Первую Олимпиаду 300 участников по воем видам спорта.

Представители 90 наций приехали в 1968 году на XIX Олимпийские игры в Мехико, среди которых более 1100 участников только по одной легкой атлетике.

Открывая страницы газет времен Афинской олимпиады, мы с улыбкой читаем: «Возгласы восхищения неслись со всех сторон. Никто не верил, что кто-либо способен сделать такой потрясающий бросок!» Восторги эти относились к достижению первого олимпийского чемпиона в метании диска Роберта Гаррета, который метнул тогда диск на ...29 метров 15 сантиметров.

Интересно было бы посмотреть на выражение лиц зрителей Первой Олимпиады, если бы они увидели, как диск, пущенный рукой олимпийского чемпиона 1968 года Ала Ортера, пролетел почти 65 метров, и если бы они узнали, что мировой рекорд в этом же году достиг цифры 68 с лишним метров.
Темп развития легкой атлетики все усиливается и усиливается. Если десять лет назад считалось событием срезать десятую долю секунды с мирового или олимпийского рекорда в беге, прибавить считанные сантиметры к рекорду в прыжке или метании, то на XIX Олимпийских играх в Мехико произошла коренная ломка представлений об уровне достижений во многих видах легкой атлетики.

Не буду приводить всех цифр, но напомню, что Боб Бимон прибавил к олимпийскому рекорду в прыжках в длину 78 сантиметров. Янис Лусис в метании копья — 4 метра 39 сантиметров. Маргарита Гуммель в толкании ядра — 1 метр 47 сантиметров, Виктор Санеев в тройномпрыжке — 54 сантиметра. Дэвид Эмери в барьерном беге на 400 метров сбросил с рекорда 1,2 секунды.

В легкой атлетике в целом в наши дни происходит то же, что в свое время произошло в прыжках с шестом с введением фибергласса. Все подвиги «летающего пастора» Боба Ричардса внезапно оказались перечёркнутыми. Шестовики на новых шестах теперь только начинают борьбу с той высоты, которая была предельной для дважды олимпийского чемпиона, одного из последних великих представителей эпохи металлическопгшеста.
Вот почему, когда мне задают вопросы о рекордах мира в беге, прыжках и метаниях — есть ли для них пределы и чего мы добиваемся, стремясь бежать все быстрее, прыгать все выше и дальше, метать все дальше,— я нахожу, что отвечать на них становится все труднее.

Еще совсем недавно это был лишь вопрос о том, как найти и подготовить человека, который бы был лучше своего предшественника — сильнее духом и телом, быстрее, выносливее, координированнее; как разумнее построить его тренировку; как усовершенствовать его движения, его спортивную технику. В то время вопрос нового рекорда был вопросом о том, как улучшить человека. Легкая атлетика считалась естественным видом спорта, где успех зависел только от самого спортсмена, его способностей, качеств, тренированности.
Сегодня этого уже недостаточно. Сегодня много дополнительных факторов прибавилось к условиям установления рекорда.

Современная наука и техника с нарастающей силой властно вмешиваются в легкую атлетику и на наших глазах трансформируют ее из самого естественного вида спорта в вид спорта, в котором достижения зависят не только от самого спортсмена.

В Мехико я с улыбкой вспоминал забрызганных грязью бегунов на финише стадиона «Крикет Граунд» в Мельбурне в 1956 году, костры, которые полыхали после дождя на секторах Королевского стадиона в Стокгольме в 1958 году, и жалкие попытки судей укрыть от ливня пластическим одеялом места отталкивания прыгунов на олимпийском стадионе в Токио в 1964 году.