Шолохов Михаил Александрович. Они сражались за Родину. Вступл. Ю. Лукина. Воронеж, Центр.-Черноземное кн. изд-во, 1976. 247 с.


Печатается по изданию: Михаил Шолохов. Они сражались за Родину. Издательство «Советская Россия», Москва, 1971 г.

Глубско патриотической теме — подвигу советского народа в Великой Отечественной войне — посвящены представленные в этой книге М. А. Шолохова роман «Они сражались за Родину» и рассказ «Судьба человека».
Рядовые люди, простые и скромные труженики выведены писателем: Петр Лопахин, Иван Звягинцев, Андрей Соколов... Тяжелый ратный труд и безмерные испытания выносят они на своих плечах. Но неизменно сохраняют они щедрую свою душу, которая и делает их способными любить жизнь, бороться за нее.

КОГДА ПОЗВАЛА РОДИНА
Михаил Александрович Шолохов — писатель, в чьем творчестве получает отражение жизнь родного народа на рубежах, которые становятся историческими вехами.
Таковы знаменитые романы-эпопеи «Тихий Дон» и «Поднятая целина», таковы ранние рассказы писателя, послужившие как бы некой художественной «предысторией» обоих этих романов.
Одна из наиболее ярких — драматичных и героических — глав летописи борьбы и побед советских людей связана с жестокими испытаниями, которым подвергалась прочность самих устоев социалистического строя, — с годами второй мировой войны.
Люди, выросшие в стране Советов, воспитанные в духе идей и идеалов коммунизма, построившие под руководством партии новое, небывалое в истории общество, сумели в смертной битве с сильным и яростным врагом — германским фашизмом, поработившим чуть ли не всю Европу, оказаться победителями и освободить, возродить к жизни многие европейские народы и государства.
Глубоко патриотическая тема — подвиг советского человека в Великой Отечественной войне — закономерно заняла на долгое время главенствующее место в произведениях народного писателя.
С первых дней войны стали появляться в газетах «Правда», «Красная звезда», «Комсомольская правда» очерки, публицистические статьи М. А. Шолохова. Писатель стал военным корревпондентом. Материал, непосредственные впечатления для творчества получал на фронте. Он не умозрительно рисовал себе своих героев, он видел их в бою.* Был рядом с ними.
Собранная теперь под переплетами отдельных книг, вошедшая в собрания сочинений писателя, его публицистика военных лет стала неотъемлемой и драгоценной частью творческой биографии выдающегося художника слова.
Одновременно с работой над этими остро злободневными произведениями, непрестанно обогащаясь тем жизненным материалом, который послужил и для их создания, вызревал, видоизменялся, приобретал очертания романа-эпопеи замысел нового большого художественного полотна.
Главы романа «Они сражались за Родину» публиковались «с ходу», немедленно, как только они выходили из-под пера писателя, печатались посреди самых актуальных, насущной важности материалов в общесоюзных и военных газетах. Могучая идейная и художественная сила шолоховского романа, образы сразу полюбившихся читателям героев, правда народной жизни, народного духа, которую они несли в себе, делали слово писателя-прозаика наиболее доходчивым и властно воздействующим средством агитации, огромной мощности оружием, пополнявшим собою духовный арсенал народа, сражавшегося за свою социалистическую Родину.
Зачитывались эти номера газет с главами шолоховского романа и на фронте и в тылу буквально до дыр. Поток писем, в которых находили отзвук чувства благодарности и восхищения, устремлялся к автору из всех уголков великой страны.
Агроном Николай Стрельцов с его нерадостной любовью, по-мужски немногословный, глубоко и остро чувствующий; его друзья, с которыми свела военная судьба: умеющий развеселить людей в самую трудную минуту задиристый и жизнерадостный Петр Лопахин, шахтер-забойщик, и человек земли, жизнь которого неотрывна от ее трудовых забот и праздников, комбайнер Иван Звягинцев... А добродушный повар Лисиченко, отважный бронебойщик Борзых, умудренный годами и верой в свой народ старшина Поприщенко, увалень Копытовский, юный воин Утишев... Сколько своего, индивидуального в каждом из них! И в то же время в любом повторилась хоть одна черточка национального русского либо украинского характера, развитая и облагороженная советским строем жизни. И ненавязчиво, исподволь, в живой мозаике самых разнообразных людских характеров вырисовывается нечто огромное, великое — художественный портрет народа, сражающегося за родную землю, за избранный им еамим и построенный уклад жизни, за Советскую Отчизну.
Вполне рядовые люди выведены писателем, но их ратная жизнь — подвиг, который будет изумлять потомков и вызывать у них чувство преклонения. Внешне автор ничем не подчеркивает этого. Однако тут-то и получает выражение светлая мысль книги, сказывается ее благородное воспитательное воздействие.
Хочется, чтобы читатель задержал свое внимание на таких,
например, страницах, где говорится о том, что «было что-то величественное и трогательное в медленном движении разбитого полка, в мерной поступи людей, измученных боями, жарой, бессонными ночами и долгими переходами, но готовых снова, в любую минуту, развернуться и снова принять бой...»; где приведен разговор оглохшего после контузии Стрельцова с Лопахиным,— простой, но берущий за душу рассказ Николая другу о том, почему не смог он долечиваться в госпитале, когда полк находится в очень тяжелом положении, когда людей в полку осталось совсем мало и найти свое место в сильно поредевших рядах боевых товарищей может потерявший слух солдат; где даны картины героической гибели Борзых, командира полка капитана Сумскова; где показан подвиг военных врачей...
Характерная для этих страниц мужественная простота, строгая сдержанность изображения, мощная живопись художника, исполненная любви к человеку, восхищения перед величием массового героизма, перед величием всенародного подвига советских людей в годину беспримерных испытаний, закономерно сочетается с высоким пафосом сцены, в которой раненый командир дивизии с забинтованной головой выходит к приведенным под Сталинград старшиною Поприщенко двадцати семи бойцам — это все, что уцелело от полка,— опускается перед строем на колено, целует сохраненное ими, доблестно пронесенное сквозь все бои полковое знамя. В том же ключе героической романтики звучат подобные клятве слова, которые Поприщенко произносит над могилою последнего офицера в полку: «И я так хочу, чтобы нам не стыдно было поглядеть в глаза сиротам нашего убитого товарища лейтенанта, чтобы не стыдно было поглядеть в глаза его матери и жене и чтобы могли мы им, когда свидимся, сказать честным голосом: «Мы идем кончать то, что начали с вашим сыном и отцом, за что он — ваш дорогой человек — жизнь свою на Донщин.е отдал... Пополнится наш полк людями, и вскорости опять пойдем мы хоженой дорогой, назад, на заход солнца. Тяжелыми шагами пойдем... Может, и вы, товарищ лейтенант, еще услышите нашу походку... Может, и до вашей могилки долетит ветер с Украины...»
Писатель продолжает работу над романом. Сравнительно недав. но в печати появились написанные М. А. Шолоховым новые главы, рисующие еще предвоенные события, в том числе самый канун войны, и относящиеся к началу книги. В настоящем издании они включены в текст произведения.
Как это присуще творческой манере автора «Тихого Дона» и «Поднятой целины», и в этом романе изображение остро драматичных положений, порою трагических человеческих судеб сочетается с задушевной теплотой, возвышенным лиризмом речи повествователя, с героической романтикой, характерной для него, а также с подлинно народным юмором, то грубоватым, то на редкость мягким, который придает столь своеобразный колорит характерам многих шолоховских персонажей.
И, как всегда, в этом эпическом повествовании писатель предстает как тонкий психолог-человековед, любовно изображающий богатый внутренний мир людей труда, как подлинный борец за человека, не приемлющий, клеймящий все, что враждебно этому миру.
Философские, эстетические концепции выдающегося писателя-гуманиста ярко проявились также в завоевавшем всемирную известность рассказе «Судьба человека».
В рассказе художником поднята с новой силой тема войны и мира и в безупречной своей чистоте, в своем величии и силе показана душа самого обыкновенного советского человека, такого, каких миллионы.
Это произведение впервые появилось в новогодних номерах газеты «Правда» — 31 декабря 1956 года и 1 января 1957 года. С тех пор оно много раз публиковалось и отдельными изданиями, и в томах собрания сочинений; артисты читали его с эстрады и по радио; оно переведено на множество языков стран мира; его иллюстрировали лучшие графики и живописцы; по его мотивам поставлен фильм и написана опера.
Рассказ с беспощадной суровостью говорит о том, какие бедствия несет человеку и человечеству война. Герой рассказа — мирный труженик. И, однако, когда настал час проверки всех жизненных сил Родины, когда встал вопрос о самом существовании Советского государства, мирный человек нашей страны, верный сын Отчизны, выдержал все, казалось бы, непосильные тяготы и испытания, вышел победителем из непомерно тяжкой битвы и не только сохранил, но и укрепил светлую свою душу, чутко отзывающуюся на все доброе, человечное.
Андрей Соколов, его жена и дети жили скромными заботами и радостями рабочей семьи. Счастливая любовь, после трудных лет детства и юности — наладившийся уклад семейной жизни. Две дочери-подростка. Надежда семьи — сын, одаренный юный математик... «Так и прожил десять лет и не заметил, как они прошли. Прошли как будто во сне. Да что десять лет! Спроси у любого пожилого человека, приметил ли он, как жизнь прожил? Ни черта он не приметил! Прошлое — вот как та дальняя степь в дымке. Утром я шел по ней, все было ясно кругом, а отшагал двадцать километров, и вот уже затянула степь дымка, и отсюда уже не отличишь лес от бурьяна, пашню от травокоса...»
Оторвала Андрея Соколова от любимой Ирины, от детей, от ставшего родным «домишки об двух комнатках» война.
С какой силой простоты, правды, великой любви к людям написаны строки: «— Поезд взял с места тихо-тихо; проезжать мне мимо своих. Гляжу, детишки мои осиротелые в кучку сбились, руками мне машут, хотят улыбаться, а оно не выходит. А Ирина прижала руки к груди; губы белые как мел, что-то она ими шепчет, смотрит на меня, не сморгнет, а сама вся вперед клонится, будто хочет шагнуть против сильнрго ветра... Такой она и в памяти мне на всю жизнь осталась: руки, прижатые к груди, белые губы и широко раскрытые глаза, полные слез... По большей части такой я ее и во сне всегда вижу...»
На войне поначалу фигура и судьба Соколова ничем не были приметны — фронтовой шофер, возил боеприпасы на батарею, дважды получал легкие ранения, службу нес исправно. А затем начался его солдатский, его человеческий подвиг. Автор подчеркивает подлинную скромность, с какой его герой совершает поистине героические поступки и говорит о них, как о чем-то само собою разумеющемся.
Писатель не ставит своей задачей натуралистически воспроизвести картины гитлеровских изуверств. Предметом изображения служит внутренняя жизнь Соколова, его восприятие всего, что совершалось вокруг него и с ним самим.
Война обрушивала на Соколова все более и более тяжкие удары. Казалось уже, что вся его жизнь, вся судьба его, весь он сам — исковерканы и искалечены. Забудет ли читатель слова писателя о герое рассказа: «Он положил на колени большие темные руки, сгорбился. Я сбоку взглянул на него, и мне стало что-то не по себе... Видали вы когда-нибудь глаза, словно присыпанные пеплом, наполненные такой неизбывной смертной тоской, что в них трудно смотреть? Вот такие глаза были у моего случайного собеседника». Или слова самого Андрея Соколова: «Иной раз не спишь ночью, глядишь в темноту пустыми глазами и думаешь: «За что же ты, жизнь, меня так покалечила? За что так исказнила? Нету мне ответа ни в темноте, ни при ясном солнышке... Нету и не дождусь!»
Но сохранил шолоховский герой щедрую свою душу, которая дает ему настоящую внутреннюю красоту и которая делает способным не только любить жизнь, но и воспитать рядом с собою маленького человека, вырастить из него достойного своего духовного наследника, привить ему свои взгляды на долг перед Родиной, свое чувство ответственности за все, что вершится в мире.
Недаром, когда смотрим мы на маленького Ванюшку, прием- ного сына Андрея Соколова, когда вглядываемся в его глаза — такие непохожие на те, что словно присыпаны пеплом, наоборот