Соскин А. Футбол –69. Справочник – календарь. Составлен по данным Федерации футбола СССР на 20 марта 1969 г. Пресс- Бюро Центрального стадиона имени В. И. Ленина Москва 1969 г. 80 с.



Прошло десятилетие с той поры, когда в
Швеции бразильцы явили изумленному футбольному миру тактическую формулу-новинку, казавшуюся раз навсегда найденной панацеей. Это убеждение окрепло после их вторичного триумфа в Чили. Столь очевидные успехи стали лучшей рекламой тактическому открытию. Стремление к подражательству приняло характер настоящего поветрия. Это напоминало золотую лихорадку. Каждый будто боялся опоздать. Лишь мы да англичане держались стойко. Но соблазн был слишком велик, К тому же, не желая прослыть рутинерами, мы не выдержали и в 1962 г., после чемпионата мира в Чили, наконец, обратились в новую веру.
Порой приходилось удивляться, как презрев здравый смысл и собственные возможности, многие команды безжалостно ломали устоявшийся почерк, очертя голову бросались в омут неизведанного. Увы, по своей природе футбол капризен в проявлении симпатий и, отдавая их чемпиону, он молчаливо признает за ним право диктовать моду. Отсюда вытекает, что следующего потрясения основ надо было опасаться с появлением на свет нового чемпиона.
В Англии вместе с новорожденным чемпионом в фокус внимания незамедлительно попала и система А. Рамсея, тут же объявленная источником триумфа. Однако история не пожелала повториться до конца. Тренерское воинство оказалось на сей раз достаточно привередливым и не захотело безоговорочно встать на путь плагиата, хотя некоторый опыт был позаимствован.
Вполне вероятно, что на этот раз осторожность возобладала по нескольким причинам. Во-первых, путь бразильцев к пьедесталу почета сопровождался ослепительным фейерверком матчей, каждый из которых был сыгран как захватывающий театральный спектакль. Четко прорисованный тактический каркас бразильцев действовал на воображение неотразимо прежде всего потому, что в рамках этого каркаса царствовала магия высокой техники, делавшая футбол сродни искусству. Эти впечатления еще были свежи в памяти. Англичане же демонстрировали свои нововведения, опираясь, в первую очередь, не на остроумные реплики и изящные концовки, как их предшественники, а на примат атлетизма. Поэтому общий эффект несколько стушевался. Во-вторых, сами контуры английской схемы из-за повышенной динамичности исполнителей были несколько расплывчаты, во многом походили на старые образцы и чем-то принципиально новым, кроме блуждающих краев, внимания не привлекали) В-третьих, со всей очевидностью стало ясно, что эра преобразующих открытий в тактике миновала, оставив в удел тренерам находки, так сказать, частного порядка. И, наконец, последнее. Многие сборные иотдельные клубы еще в преддверии чемпионата делали попытки (правда, робкие) как-то отойти от приевшейся за восемь лет бразильской доктрины. Эти поиски в той или мной мере шли в одном направлении с английским образцом.
Все вместе, эти причины и привели к тому, что тактический эталон, преподнесенный новым чемпионом мира, был воспринят ни как сюрприз, ни как очередное открытие Америки. Просто англичане на правах чемпионов закрепили за собой то, что исподволь уже вызревало в разных странах. Так, в частности, у нас в канун последнего первенства мира тренер В. Маслов стал первым, кто осмелился ослабить путы общепринятого тактического стереотипа «четыре-два-четыре». Как помнит читатель, киевляне применили новинку, играя с двумя выдвинутыми краями. А. Биба и его товарищи образовали мощный и подвижный второй эшелон и уже тогда убедительно доказали жизнеспособность странного, на первый взгляд, варианта. Отсутствие номинальных центральных нападающих, вторая линия, выросшая до четырех полузащитников, рассматривались многими, как очередная прихоть тренера, обреченная на неудачу, как отступничество от искони присущих нашему футболу атакующих принципов. На самом деле, как убеждает время, это был смелый, хотя, видимо, вынужденный эксперимент. Но, независимо от причин, его породивших, важно, что он оправдал себя, впервые поставив под сомнение непогрешимость и обязательность бразильской модели. Внешне безобидное построение киевлян — без привычного «наконечника», нацеленного на ворота,— усыпляло бдительность соперников, на деле оборачиваясь данайским даром.
Но, несмотря на очевидные достижения, киевляне оставались в одиночестве. Другие команды с завистью посматривали в сторону новаторов, не решаясь, однако, последовать за ними. Слишком уж надежным прибежищем казался повсеместно принятый, вдоль и поперек изученный тактический распорядок, гарантировавший от любых случайностей. К сожалению, привычка считать, что нет пророков в своем отечестве, возобладала и в данном случае. Судя по всему, требовался более авторитетный вексель, нежели киевский, для того чтобы разорвать оковы. Им стал выигрыш первенства мира Англией. Лед, наконец, тронулся.
Однако на практике подражание не приняло характер буквального следования английскому образцу, как было в случае с бразильцами, а лишь повело к различным модификациям в передней и средней линиях. Игра тремя или двумя форвардами стала типичной.
Расслоение основного варианта открыло перед тренерами возможность (в зависимости от общей стратегии и поставленной в матче задачи) более свободно маневрировать составом и интерпретировать саму систему. За два года, прошедшие с тех пор, как новые веяния получили права гражданства, кажется, не было случая, чтобы тот или иной вариант не был испробован каждой командой. И, естественно, рано или поздно команда останавливала свой выбор на наиболее подходящем.
Основная заслуга англичан, как мне кажется, как раз в том и состоит, что они выигрышем первенства подарили миру самую, можно сказать, демократическую систему игры. Ее главное достоинство в том, что она дала тренерам широкий простор для волеизъявления, другими словами, позволила избирать варианты в варианте.