Экономов Л. Страстный учитель. Издательство «Физкультура и спорт».М 1969г. 279 с.


Петр Францевич Лесгафт. Имя этого ученого, врача, педагога можно с полным правом поставить рядом с именами выдающихся русских общественных деятелей, гуманистов и демократов Герцена, Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Пирогова, Ушинского.
Всю свою жизнь он отдал служению народу, делу воспитания юношества на передовых революционно - демократических идеях бурных шестидесятых годов, борьбе с несправедливостью, произволом и насилием царских чиновников.

Его труды по созданию русской оригинальной системы физического образования, по семейному воспитанию пользуются широкой популярностью не только в нашей стране, но и за рубежом.
О жизни и деятельности П. Ф. Лесгафта и рассказывает автор этой книги Лев Экономов, известный читателям своими романами, повестями и очерками о людях науки и техники.

Неоконченная лекция—Милостивые государи и государыни. В прошедший раз мы остановились с вами на том, что все существующие теперь и когда-либо существовавшие виды растений и животных образовались естественным путем из более простых низших форм. Самые простые из них должны были развиться из неорганического вещества путем самопроизвольного зарождения...

Лесгафт по своему обыкновению вкратце повторяет содержание предыдущей лекции — приводит в порядок, как говорили его ученики, души и умы аудитории, излагает план предстоящей лекции.

—Посмотрим теперь, как влияет среда на формы, как изменяются формы под влиянием изменившейся деятельности, как внешние условия жизни накладывают отпечаток на строение всего организма...
Петр Францевич, читая лекции, не стоял на месте и тем более, не сидел. Он ходил от окна к двери, от доски к столу с разложенными в строгом порядкепрепаратами, которые должны были зримо подтвердить его высказывания.
— Если строение тела зависит от его деятельности, значит, нужно изучать эту деятельность, изучать причины, которые влияют на нее,— его голос раздавался то в одном конце аудитории, то в другом. И слушатели не отрывали взволнованных взглядов от старого анатома, раскрывавшего перед ними потрясающие картины жизни, от его лица, изборожденного морщинками, которые, словно маленькие ручейки, сходились к глубоким темным и возбужденным глазам, глядевшим на всех из-под высокого выпуклого лба; его узловатых рук, которые проворно брали со стола нужный препарат для демонстрирования.

Его голос менял свою силу и высоту в зависимо-чал то с пафосом, которому позавидовал бы штат-сти от содержания излагаемого материала. Он зву-ный оратор, то с укоризной. Он призывал, убеждал, уговаривал. Иногда он звенел, а иногда понижался до шепота. Лесгафт, как выразился один из его учеников, «не просто излагал или читал предмет, а потрясал и часто жег своим огнем аудиторию».

Сегодня в голосе профессора слышались непонятные тревожные нотки, а движения его были не так свободны, как прежде, точно сковало их лютым космическим холодом.
Вот он остановился посреди огромной комнаты, маленький, сухой, чуть ссутулившийся, в знакомом слушателям черном длиннополом сюртуке, на фоне которого выделялась его поседевшая борода, достал платок и стал поспешно вытирать пот со лба. И все увидели, что лицо это с глубоко впавшими щеками в ту минуту почти не отличалось по цвету от белого кусочка ткани. Одна из учениц и помощниц профессора Селима Познер, следившая за ним из соседней комнаты, незаметно вышла, чтобы послать за доктором. Ей не раз приходилось быть свидетельницей того, как Петр Францевич доводил себя до обморока на лекции. Но сегодня она волновалась за любимого учителя больше, чем когда-либо. Она-то знала, каким усилием воли Лесгафт заставляет себя читать лекцию. Но намного ли хватит этого усилия старому больному человеку, подавленному сознанием своей обреченности?

Он давно знал, что серьезно болен, но не жаловался. Зачем? Ведь это говорит о слабости духа. А между тем Петр Францевич становился слабее, беспомощнее с каждым днем. Все больше опухали ноги, что говорило о поражении недугом внутренних органов. Сдавали нервы. Скоро это стали замечать не только его близкие, но и все слушатели.
Болезнь Лесгафта вызвала растерянность у его учеников и соратников по работе, привыкших к обществу неугомонного старика, стремившегося к воплощению в жизнь своих идеалов, таких понятных для всех, таких близких... Однако уже скоро они взяли себя в руки, боясь вызвать гнев учителя, который постоянно твердил, что «надо уметь справляться в жизни», не терпевшего тех, кто терял голову. Относясь к нему с бережностью, они возможно и не стали бы ходить на его лекции, если бы знали, что от этого ему будет лучше. Но именно на лекциях он оживлялся, и болезнь в эти часы отступала, но она не уходила и все чаще, все настойчивее напоминала о себе.